Brec’hed — Burroughs
vampire;
tom hiddleston
• • • • • • • • • • • • • • •
известный мастер-артефактолог, коллекционер.
Брэхэд родился магом. Еще в позапрошлом веке он был одним из наиболее известных артефактологов своего поколения. Он был ювелиром в своей профессиональной сфере — предметы, напитанные его магической силой, даже спустя столетие не потеряли ни грамма энергии. Артефакты Берроуза стоят целое состояние. Он не ограничивался защитными амулетами, он создавал шедевры, и в среде артефакторики считался настоящим художником. Однако отсутствие конкуренции на рынке и быстро пришедшая к нему слава опреснили его интерес; теперь, если Брэхэд и создает новые артефакты, то не для продажи. Он предпочел известности путь добровольной изоляции от внешнего мира. Запасов донорской крови в его имении хватило бы на несколько человеческих жизней. Да и связи, которыми он оброс за годы славы, пусть истончились, но не оборвались до конца.

Брэхэд не любит появляться на публике. Теперь, когда его имя упоминается только в истории магии, он может себе позволить дневные прогулки, — редкий смертный волшебник узнает его в лицо. Брэхэд не любит охоту; он брезгует неочищенной человеческой кровью и с тоской вспоминает прошлое, сбрасывая все беды мира на хрупкие плечи «порченой» породы homo sapiens. Берроуз неразговорчив, замкнут и производит впечатление нелюдимого человека. Он не снимает темных очков ни днем, ни ночью, и избегает оживленных улиц. Иногда он посещает воскресную службу в одной из ближайших к дому церквей. Ему нравится чистое хоровое пение.

Берроуз — эстет до мозга костей. Он питает слабость к классической музыке, но не может себя заставить посетить многолюдную филармонию. В своих прогулках он нередко останавливается послушать уличных музыкантов и порой скупает заинтересовавшие его картины, которые продаются выпускниками вузов за бесценок. В городе его считают коллекционером.

Охотники за артефактами многое бы отдали, чтобы попасть в имение Брэхэда Берроуза, но известно, что ни один из них не возвращался живым.

^занят
Ola — Ström
werewolf;
michael fassbender
• • • • • • • • • • • • • • •
разнорабочий; в настоящий момент — охранник в лондонском НИЦ.
В четверг вечером Ула окончательно выгоняют с работы, — делай глоток.
Ула покупает на последние деньги три пачки сигарет и выкуривает их за вечер. В квартире не горит ни одной лампы, шторы опущены, по растрескавшемуся от времени паркету тянет холодом сквозняка. Гулкая тишина разрывается низкими басами из динамиков потрепанной магнитолы. Звуки шторма не стихают всю ночь, а на утро из зеркала на Ула неодобрительно глядит его двойник — недочеловек с синяками в четверть лица и неопрятной рыжей щетиной.

В понедельник его ждут в отделе социального надзора; рутинные проверки, вязнущие на зубах отчеты и бесконечная череда вопросов: как прошли выходные, мистер Стрём? Распределительный наряд на листе хрустящей, новенькой, гербовой министерской бумаги — секретарь подмахивает его не глядя, привычно закручивая подпись тройным узлом. Чья-то шея влажно хрустит в петле: тр-рац, блум-к. Ула берет выданный ему лист, коротко кивает, пытаясь улыбнуться. Улыбка выходит оскалом отчаяния;
Очередная ублюдочная должность, на которую он не подходит. Ула Стрём, кажется, не подходит этому миру вовсе.

Его жизнь можно считать глубокими затяжками. Помятая пачка сигарет в кармане выгоревшей кожанки с заплатами на локтях, нечищеные с прошлой зимы ботинки, трехдневная щетина. Взгляд из-под густых бровей, — злой прищур хищного зверя. Его выдают старые шрамы и клыкастая усмешка, а может запах прелой листвы и крови, который не смыть с парных костей.

От мокрого свитера после затяжного дождя остро тянет псиной.
Мистер Стрём, вы завели собаку?

Жизнь дворовой бродяжки не изобилует удовольствиями, теплом и лаской. Ула привык питаться подножным кормом и временами охотиться на более крупную дичь, которая никогда не была ему по зубам. Пристрастие к алкоголю раз за разом доводит его работодателей — или проще назвать этих толстосумов хозяевами, мечтающими одеть на него рабский ошейник?.. — до нервного срыва, а Ула до ночи под забором с бутылкой дешевого бурбона.

Крепкое пойло выжигает некрозные шрамы в его душе, обходя стороной тело. Оборотней нынче никто не любит, — а когда их кто-то любит? Усталые глаза цвета неразбавленного шартреза в сетке лопнувших капилляров; тонкие на удивление красивые пальцы, покрытые мозолями и старыми шрамами, полученными еще в подростковых драках; мертвое желание жить, живое — напиться и забыть все, что было, что есть и что будет.

Ула Стрём валится в грязную лужу, зажимая в пальцах горлышко стеклянной бутылки. Мистер Стрём делает свой первый глоток.